u АРХИВ ОСТАЕТСЯ В ПОЛЬШЕ
Страницы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9

Ганецкий все же решил воспользоваться представив­шейся возможностью побывать в Галиции. Пусть архива и библиотеки там уже нет, рассуждал он, но, может быть, удастся раздобыть в местных учреждениях какие-нибудь другие документы о пребывании Владимира Ильича в тех краях и о судьбе его архива.

Яков Станиславович не ошибся. Во время поездки он действительно обнаружил несколько ценных документов, неизвестных сотрудникам Института Ленина, например протокол допроса В. И. Ульянова в полицейском комисса­риате после приезда в Краков и подачи заявления о прописке, записи в домовых книгах, сделанные с его же слов и скрепленные его подписью. Пометки на обороте та­кой анкеты дали возможность точно установить адреса домов, где жил Ленин со дня приезда в Галицию, и как долго он в каждом из них жил.

«...Во всех учреждениях приходилось долго сидеть, пока чиновники рылись в архивах и регистрационных книгах, а я в это время беседовал с «начальствующими ли­цами»»,— вспоминал впоследствии Ганецкий преподан­ные ему уроки терпения. Опытный дипломат, отлично владевший польским языком — ведь Ганецкий родился в Польше,— сумел расположить к себе польских чиновни­ков и получить важные сведения о судьбе ленинского архива. Располагая этими сведениями, он еще более реши­тельно настаивал на его возвращении.

Один из документов был адресован в административ­ный отдел польской ликвидационной комиссии в Кракове. Там было ясно сказано, что в занимаемых Лениным и его товарищами квартирах жандармы нашли «целые груды журналов, брошюр, писем, сочинений и т. п. весом при­близительно в 10 центнеров». Отсюда вытекало, что до­ставшаяся польским жандармам в одном только Поропине часть ленинского архива весила целую тонну. С помощью приведенных из лагеря военнопленных итальянских сол­дат весь архив был вывезен на крестьянских возах в ме­стное жапдармское отделение. О том, что все это имуще­ство до 1921 года оставалось в Поронине, Ганецкий узнал из других документов, например из ответа департамента полиции на запрос президиума краковского воеводства, посланного старосте Нового Тарга 28 января 1924 года, то есть вскоре после смерти В. И. Ленина.