Воеводство допытывалось: где находится «сундук с книгами и рукописями ныне покойного Ленина, хранившийся в вилле Павла Гута «Рыболовка»? Читая этот документ, Ганецкий невольно улыбнулся. В просторном доме трактирщика Гута, где часто собирались русские политэмигранты, жил не Ленин, а именно он, Ганецкий, и сундук этот принадлежал ему. В нем-то он и хранил переданную Владимиром Ильичей часть архива, также оставшуюся потом в Польше. На запрос воеводства уже не староста, а департамент полиции вынужден был ответить, что весь архив весом в 10 центнеров отправлен в Варшаву.
Ганецкий снял копию еще с одного ценного документа, в котором подробно описывалась вся процедура вывоза архива. Он был уложен в десять ящиков и семь мешков. В ящиках находились журналы и книги, а мешки были набиты документами, перечисленными в описи. Архив был вывезен 9 апреля 1921 года особо уполномоченным второго отдела генерального штаба капитаном Стройка. Впоследствии польские архивные работники установили, что эти ящики и мешки были спрятаны сначала в здании варшавского дворца «Под бляхой» и только в 1926 году перенесены в архив второго (разведывательного) отдела генерального штаба.
Раздобыв все эти ценные сведения, Ганецкий вернулся в Варшаву и возобновил переговоры с министром иностранных дел графом Замойским и премьер-министром Грабским. И тот и другой рассыпались в любезностях и обещали «сделать все, что от них зависит». Граф Замой-ский даже сослался на заверения военного министра о полной сохранности архива и его готовности «через несколько дней» передать все министерству иностранных дел для отправки в Москву. Но Ганецкий уехал, так и не дождавшись выполнения этого обещания. Лишь в мае 1924 года, то есть почти через десять лет со дня отъезда Ленина из Поронина, после неоднократных напоминаний через советского полпреда в Польше Оболенского и польского посла в Москве Даровского, первая партия документов краковско-порошшского архива прибыла в Москву и была передана Институту Ленина.