Не вполне отвечала требованиям конспирации и кандидатура владимирского друга Федосеева Николая Сергиевского: за ним тоже увивались шпики. Все же выбор пришлось остановить на нем. Тщательно изменив свою внешность, Сергиевский надеялся избавиться от назойливых наблюдателей.
В условленный час он явился на вокзал и сразу же увидел за столиком вокзального буфета — тем именно, за которым должен был сидеть Ленин, похожего на него, по описанию Марии Германовны, человека. Сергиевский поздоровался с ним и сказал пароль.
«Владимир Ильич ответил,— рассказывал Сергиевский в своих воспоминаниях,— быстро взял свой саквояж и без дальних слов направился за мной, чтобы скорее выбраться из места, находящегося под усиленным наблюдением полиции. Первое время мы шли молча, изредка перебрасываясь незначительными замечаниями, имевшими целью ознакомить Владимира Ильича с обратной дорогой на вокзал». Сравнивая впервые увиденного им Ленина со своим другом Федосеевым, Сергиевский нашел, что «осторожный, пытливо озирающийся, наблюдательный, спокойный, сдержанный при всей своей, известной по письмам, темпераментности, Владимир Ильич представлял собой полную противоположность Николаю Евграфовичу». Эта противоположность выражалась, по мнению Сергиевского, в том, что «пламенный, отчаянный Федосеев готов был в первой же схватке с врагом сложить свою буйную голову. Ленин же производил впечатление человека, способного расчетливым ударом поразить сильного врага. Вместе они бы отлично дополняли друг друга»',— пришел к убеждению товарищ Федосеева.
Но Ленину и на этот раз не удалось встретиться с Николаем Евграфовичем. Просидев несколько часов на квартире Федосеева, он наконец дождался прихода Марии Германовны, сообщившей, что под каким-то предлогом жандармы задержали Николая Евграфовича в тюрьме еще на один день. Ленин торопился к поезду. Неотложные дела требовали его немедленного отъезда в Москву.